В пригороде Лондона Дагенхейме стоит бронзовый памятник с лаконичной надписью — «Г.Форд». Память короля американской автомобильной империи, как это ни парадоксально, почтили сдержанные англичане, а не кичащиеся своим патриотизмом янки. Нет пророка в своем отечестве...
Генри Форду посвящено столько книг, научных работ и популярных статей, что только их перечень занял бы, наверное, все страницы этого выпуска «Точки зрения». Резонный вопрос — стоит ли доливать воду в море? Наверное, нет, если бы не один парадокс. На вопрос: «Кто такой Генри Форд?» нередко отвечают: «Человек, который изобрел автомобиль». Близкое к невежеству заблуждение — скверная эпитафия гению индустрии.
Два абзаца — и уже два парадокса. Ими полна жизнь Форда, о них мы и расскажем сегодня. Вот очередной. Мало кто знает, что король автопрома не был главой собственной компании. Точнее, был, но недолго. «Форд Мотор Компани» начала свою работу в здании бывшей каретной фабрики в 1903 году. В числе её первых 12-ти акционеров были торговец углем, банкир, человек, который выпускал ветряки, два брата — владельцы мастерской по изготовлению двигателей, плотник, галантерейщик. Весьма разношёрстная братия. Молодой Генри руководил общим развитием и программой производства сначала как главный инженер, а с 1906 года как президент. Но уже в 1919 году он передал этот пост своему сыну Эдселу, а сам занялся скупкой активов «Форд Мотор Компани». За 100-долларовую акцию он платил по 12,5 тысяч долларов — огромные по тем временам деньги. Еще один парадоксальный, на первый взгляд, нелогичный, даже безумный поступок. Однако очень скоро к своим 51% акций Форд присоединил остальные 49%. Акционеров как таковых не осталось, компания стала чисто семейной. В 1943 году после смерти Эдсела восьмидесятилетнему Генри Форду пришлось вновь перебраться за президентский стол, но сразу после окончания войны он передал дела своему внуку, Генри Форду Второму. А еще через два года короля не стало.
Вряд ли надо говорить, что, несмотря на отсутствие формального поста, именно он был королем своей империи. Хотя у него даже кабинета не было — на заводе о нем говорили: «Мистер Форд циркулирует». Ежедневно он обходил все цехи и участки, здоровался за руку с рабочими — почти всех он знал по имени, особенно ветеранов. Это подкупало. Отношения с рабочими — следующий парадокс Форда.
Он создал для них образовательные программы, систему медицинского обслуживания, завел традицию коллективных пикников и обедов. В 1914 году Форд повысил минимальную ежедневную оплату труда до пяти долларов. Это повергло отрасль в шок — «Дженерал Моторс», главный конкурент «Форда», платил вдвое меньше. Но и тут Генри схитрил — зарплата состояла из двух равных частей — жалованья и «доли прибыли», причем эту надбавку получали только те рабочие, чьи кандидатуры были одобрены социальным департаментом корпорации. Подавляющее большинство работало фактически за прежнюю зарплату. Зато у Форда появились инструменты влияния — кнут и пряник. Социальный департамент, в штат которого входили сотни информаторов, держал «под колпаком» всех. Шпионаж и беспардонное вмешательство в личную жизнь стали нормой. Завод превратился в мини-Гулаг, а Форд в ответ на обвинения в ущемлении прав говорил, что эти «маленькие неудобства» — плата за высокие доходы.
А когда в 1931 году «Дженерал Моторс» отодвинула «Форд Мотор» на второе место, лишенный чванства, «добрый и простецкий» Генри урезал зарплату вдвое, издал приказ о запрещении любого общения между рабочими у конвейера и начал массовые увольнения пожилых рабочих. В магазинах Дирборна черная краска для волос стала дефицитом — сотрудники закрашивали седину.
В некоторых публикациях о некоронованном короле автопрома можно прочесть фразы типа: «Генри Форд создал автомобильную державу, в чём ему помогло изобретение конвейера». Нет, Генри Форд не изобретал ни автомобиля, ни конвейера. Более того, его конвейер, на котором впервые в мире собрали автомобиль — знаменитый «Форд Т» — был заурядным плагиатом, его принцип был позаимствован у конвейера по обработке туш на чикагских бойнях. Заслуга Форда в том, что он увидел в конвейере огромные возможности для повышения производительности труда и сделал его основой системы массово-поточного производства, которую впоследствии стали называть «фордизмом».
Нашему современнику не надо объяснять, что такое сборочный конвейер. Но не грех напомнить — обеспечивая высокую производительность труда и низкую себестоимость продукции, конвейер рассчитан на бессодержательный, автоматический труд, на превращение людей в роботов, он требует крайнего нервного и физического напряжения. Расчленив трудовой процесс по принципу «одна операция на одного рабочего» он позволил привлечь в сложное производство людей, не имевших практически никакой квалификации. Сам Форд гордился тем, что для подготовки половины его рабочих требовался... один день. А вот что думали сами рабочие: «Это самая нудная работа в мире. Одно и то же снова и снова. В этом деле нет никаких изменений, оно изнашивает вас. Оно вызывает у вас ужасную усталость. Оно замедляет ваши мысли. Здесь не нужно думать. Вы просто делаете это и делаете. Вы выносите это ради денег».
Конвейер — главный итог и главный парадокс жизни Генри Форда. Он не был экономистом, он был великим интуитивистом, и его инновационная стратегия производства оказала революционное влияние на промышленность и уровень жизни в США, а потом и во всем мире. Когда вслед за автомобилями бытовые приборы и другие товары новой индустриальной эры стали доступны людям со средним доходом, а не только богатым, стало ясно, что конвейер мичиганского завода коренным образом изменил не только производство, но и жизнь. К лучшему ли? В чем предназначение человека — работать, чтобы жить или жить, чтобы работать? Вопросы трудные, философские, и, может быть, за века до Форда на них ответил Екклезиаст: «И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я: и вот всё — суета и томление духа, и нет от них пользы под Солнцем».
Что еще рассказать о Форде?
Вот еще парадокс — мелкий, но забавный. Чтобы проверить идею об эффективности конвейерной сборки, летом 1913 года на заводе в Хайланд Парке шасси тянули за веревку — самого-то конвейера еще не было. С каких, однако, пустяков начинаются революции, технические — тоже.
Еще один — в знаменитом рекламном слогане: «Вы можете купить «Форд Т» любого цвета при условии, что он будет чёрный». Модель «Т» вошла в историю 1 октября 1908 года. Ради экономии её красили только в чёрный цвет, и до 1927 года она оставалась единственным авто, которое производил Генри Форд, считавший эту модель универсальной машиной. Она стала символом недорогого надежного транспортного средства, которое могло пройти там, где другие машины застревали в грязи. Модель «Т» завоевала признание миллионов американцев, которые ласково называли её «Лиззи». Впрочем, злопыхатели ехидничали — «жестянка Лиззи». Однако покупали. В первый же год производства было продано 10 660 маленьких, неказистых, открытых всем ветрам чёрных ящиков на колёсах. Надежный мотор и низкая цена обеспечили автомобилю невиданный успех. «Форд Т» почти без изменений выпускался 20 лет — по дорогам бегали 15 миллионов «жестянок». С тех пор имена Генри и «Лиззи» навсегда стоят в истории рядом.
А о том, что апологет капитализма не чурался контактов с его «могильщиками» — строителями социализма, читатели наверняка знают. В 1929 году Форд подписал с СССР договор о технической помощи в строительстве завода в Нижнем Новгороде (нынешний ГАЗ), передал лицензию на производство модели «Форд А» и обязался четыре года поставлять для нее комплектующие. Мы и тогда уповали на «отвертку».
В заключение — еще пара парадоксов. Семейная фирма давно уже не принадлежит Фордам — в 1956 году она стала открытым акционерным обществом, и сейчас у неё около 700 тысяч «хозяев» — акционеров. Но короля среди них нет. В будущем году «Форд Мотор Компани» отметит столетний юбилей. Но настроение в фирме не предпраздничное. В I квартале нынешнего года убытки компании составили 800 миллионов долларов, продажи пикапов, внедорожников и минивэнов сократились на 8,3%. А уровень продаж аналогичной продукции извечного конкурента «Дженерал Моторс» вырос на 14%. Кажется, свою полную парадоксов судьбу Генри Первый завещал своей компании.